#Барзи_и_компания 🌲
Представляю вашему вниманию долгожданный рассказ о Барзаке, Тане и их приключениях. Эсбэчья сила!
Это первая часть. Их будет больше.
Но давайте попробуем вот что.
✨ Следующая часть будет выложена, когда этот пост соберёт ДВАДЦАТЬ РЕПОСТОВ. ✨
Не сложно? Думаю, не сложно.
Так я увижу вашу заинтересованность именно в этой ветке, а вы окажете мне неоценимую поддержку. И мотивацию!
Но репосты в личку не считаются, увы.
Конечно же, я буду безмерно рада вашим комментариям и отзывам.
💛 Ваш фидбэк очень важен для меня! 💛
Итак, рассаживайтесь поудобнее, дорогие гости, и слушайте сказочку...
_________________________________
🌳☀***☀🌳
Густые кроны застилали небо, ветви сплетались твёрдой паутиной. Барзака втянула воздух – пахло хвоей, землёй, влагой. Вокруг пестрела зелень – и кроны, и кусты, и трава под лапами, всё сверкало как изумруд, но Барзаке казалось, что она тонула в огромной миске щавелевых щей. Белая как сметана, эсбэка чувствовала себя неуютно. Лишь её загривок не уступал летнему лесу в буйстве зелёных красок.
Как же хотелось съёжиться, скрыться! Но нет, Тан упорно вёл её по главной тропе в самый яркий полдень. Ему-то легче, он хотя бы серый. Как камень. Или как шматок глины, прилипший к лапам.
Эсбэка неуверенно подняла лапу и присмотрелась к подушечкам, испещрённым глубокими шрамами. С момента их появления ей стали хуже даваться долгие переходы. Она вздохнула и почесала подбородок.
Тан гарцевал чуть впереди, и, судя по всему, пребывал в прекрасном настроении. Барзака мрачно наблюдала за танцующим огрызком его хвоста. Вот кому всегда было весело и замечательно! Это слегка раздражало, хотя она сама понимала, что только из зависти.
Заметив, что подруга отстала, эсбэк притормозил и вернулся к ней.
– Барзи, что-то не так? – серый обошёл напарницу и участливо боднул её в плечо.
Та немного отстранилась и вместо ответа сунула ему в нос свои покалеченные лапы.
– Да вот, смотрю, не открылись ли раны от такого долгого пути! А то, боюсь, так от моих подушечек не останется ни следа.
– Не открылись, – Тан со знанием дела осмотрел лапы. – Раны уже давно зажили и больше не откроются. Теперь это шрамы.
– Но ходить-то мне больно, – возразила Барзи.
– Если ты хочешь сделать привал, то так и скажи, – Тан дёрнул ухом и свернул с тропы, направляя шаги к двум большим камням.
Вздохнув с облегчением, Барзака побежала вперёд. Она мечтала поскорее укрыться от чужих глаз, если вдруг таковые имелись.
Увы, в тени камней оказалось слишком влажно. Два обломка скалы лежали уголком и создавали приятное укрытие, но под лапами здесь хлюпал мох, из него торчали острые ветви. Эсбэка села поодаль и отвернулась.
– Да, не шибко тут, не шибко, – протянул Тан, усаживаясь рядом с подругой.
Его голубой загривок красиво перекликался с ясным небом, а белые пряди плыли точно как облака, когда он двигался. Но Барзи всё больше хмурилась, глядя на это. Если её загривок напоминал моховую кочку или еловую лапу, то лоб Тана сиял словно болотный огонёк.
– Опять переживаешь? – спросил друг, склонив набок большие уши. – Что поделать, зима не вечна, а эсбэка – не горностай, чтобы шкуру менять. Придётся тебе как-то жить и летом. А может даже наслаждаться им.
– Ты когда-нибудь чувствовал себя ложкой сметаны в щавелевых щах? – Барзака посмотрела на него тревожными глазами, такими же зелёными как загривок и мир вокруг.
– Нет, никогда, – признался Тан. – Но сметана в щах растворяется, забеляя их. А ты так не можешь. Значит ты не сметана.
– Ага… Понимаешь, я так сильно выделяюсь на фоне зелени…
– Ты скорее яйцо. В щавелевый суп часто кладут яйцо. Оно белое и не растворяется. Ты чувствуешь себя яйцом?
Взгляд Барзи стал недовольным. Она фыркнула.
– У тебя мягкое белое тело и золотое сердце, – Тан поэтично взмахнул лапами. – Как белок и желток.
Барзака закатила глаза и фыркнула второй раз, но уже не сердито. Она хотела подобрать достойный ответ, как вдруг Тан прижал уши и замахал на неё лапами, веля пригнуться. Эсбэка припала на лапы. Тан подобрался ближе к камням, его пальцы утопли в хлюпающем мху. Он ступал осторожно, чтобы не напороться на случайную ветку. Барзи последовала его примеру.
– Ты чего? – спросила она, опасаясь выглянуть.
– На тропе кто-то, – зашептал Тан. – Кто-то большой. Посмотришь?
Он выразительно глянул на её зелёный загривок и тряхнул своим – небесно-голубым. В таком положении его белая морда выделялась точно так же, как и у подруги, но вот в цвете загривков у Барзаки было заметное преимущество. Она кивнула и подняла голову, плотно прижав к черепу уши.
– Там млорви, – сказала она. – Трое. Ух, и здоровые. А клычищи!
По тропе в самом деле прогуливалась тройка млорви. Вальяжные и сытые, они шли не спеша, лениво обсуждая какие-то насущные дела. Рыжеватая самка и два самца – бурый и такой же белоснежный, как сама Барзи. А может даже ещё белее.
Бурый неуклонно держался рядом с самкой, а белый что-то вынюхивал позади.
– Что за млорви? – спросил Тан. – Уж не те ли, которые с красными гривами?
Барзи пригляделась. Особенно хорошо это бросалось в глаза на белом самце. Со спины его можно было бы принять за эсбэку-воина, только очень большую.
– Да, они. Алые загривки.
– Алые Холки! – поправил Тан. – Это же та самая шайка, о которой все говорят.
– О, Праматерь… – пробормотала Барзи и поспешила спрятаться обратно за камень. – Тогда тихо!
– Ты чего, такой шанс нельзя упускать! – сказал Тан, и его голубые глаза загорелись. – Они же терроризируют весь лес. Представь, что будет, если мы их проучим!
– Будет два эсбэчьих трупа в Багроварском лесу? – Барзака смотрела на друга скептически.
– Нет! – уверенно отрезал он. – Будет слава, почёт и длинные загривки! А ещё спокойствие и мирная жизнь в этих краях.
Под испуганное шиканье напарницы Тан высунулся из-за камня и долго разглядывал Алых Холок.
– Да брось, всё получится! – уверял он шёпотом. – Мы же эсбэки-воины. У нас вон какой опыт. А у этих? Только запугивать и могут своими огромными клыками. Хвост даю на отсечение, в настоящей битве они ничто.
– Как ты можешь давать хвост на отсечение, если он уже отсечён? – проворчала Барзи, стараясь утянуть друга обратно в укрытие.
– А у самки-то серьги какие, – не унимался Тан. – Красные, явно драгоценные. Украла разбоем! Вот победим её – твои будут. Очень подойдут к глазам.
– Мои глаза зелёные, как к ним подойдут красные серьги?
– А красный ко всему подходит. Это же цвет крови! А кровь красит воина.
– Красит, это точно. Только нормальные воины её потом смывать не забывают.
– Слушай, – Тан опустился на мох и взял подругу за плечи. – Либо мы сейчас на них неожиданно нападаем и получаем все сливки, либо они уходят, мы упускаем шанс и ещё неделю корим себя за трусость.
Барзака колебалась хуже камыша на озере в ветреный день. Разум подсказывал ей затаиться, а азартная морда Тана невыносимо склоняла в сторону сомнительной авантюры. Она сжала зубы, постучала когтем по подбородку, почесала бок, прянула ушами, в которых уже скоро могут закачаться красивые красные колечки… И с отчаянным вздохом кивнула.
Эсбэки продирались сквозь заросли, стремясь обогнать троицу. Белый постоянно поглядывал в их сторону. Заметив его взгляд, они плюхались на мох, ныряли в ложбины, замирали за камнями, пока не подвернулся удобный выход на тропу. К ужасу Барзи, Тан даже не притормозил перед тем, как дерзко преградить путь разбойничьей шайке.
– А ну стоять! – рявкнул он.
Серый обрубок хвоста торчал гордым пеньком, но тонкие лапы немного дрожали. Барзи постаралась не посрамить друга и эсбэчью честь. Она выскочила рядом с Таном и распушилась как перепуганная сова.
Млорви остановились, разговоры стихли. Самка бросила на нарушителей спокойствия оценивающий взгляд. Не похоже, что она испугалась. Статная и стройная, насколько может быть стройной грузная млорви, она держала голову высоко, а серьги в её ушах сверкали как маленькие брызги крови. В цвет им колыхался яркий загривок.
Второй млорви был мощнее и приземистее, стоял сгорбившись, а его обвислые губы почти полностью скрывали клыки. Он моргал блёклыми глазками и шумно вбирал воздух большими ноздрями.
Белый самец держался так же гордо, как и самка. Он недобро сощурился и раскрыл рот, показывая всю длину клыков. Глядя на них, Барзака обомлела, забыв дышать, но от неё не укрылось, что его уши были не такими, как у других млорви. Они были острые, как у кошек.
– Мы пришли остановить ваши злодеяния! – выкрикнул Тан, пытаясь подстегнуть сам себя. – Мы эсбэки-воины!
– Ах, эсбэки? – равнодушно усмехнулась самка и прикрыла веки. А потом обернулась к белому, который под её взглядом ещё сильнее выкатил грудь. – Бон-Тапар, дельце будто специально для тебя. Разберись тут, а мы пока пойдём. Догонишь.
И она, как ни в чём не бывало, прошла мимо застывших в боевой стойке эсбэк, а те так опешили, что даже не шевельнулись. Её хмурый спутник проследовал за ней. Барзи растерянно глянула на Тана.
– Эй, а ну вернитесь! Я с вами разговариваю! – закричал серый, уже готовый броситься в погоню.
Но его остановило гулкое рычание позади.
Огромный белый зверь стоял на тропе. Лапы как четыре берёзы, грудь – заснеженная скала. По сравнению с ним Барзи чувствовала себя котёнком. Он возвышался, закрывая головой солнце, его клыки нетерпеливо поблёскивали. А глаза… Хм, не красные? Барзака привыкла, что загривки красятся под цвет глаз. Но, видимо, у млорви свои порядки. Глаза Бон-Тапара отливали нежным цветом весенних фиалок.
Он смотрел на двух сжавшихся эсбэк, его морда не выражала ничего, кроме железного желания пустить в ход клыки. Барзи почувствовала, как у Тана вся шерсть встала дыбом, когда млорви наклонил к нему голову и прорычал в самое ухо:
– Ты можешь поговорить со мной…
